В тот злосчастный день я впервые узнала, что я еврейка.
Мои одноклассники решили прошерстить забытый на учительском столе классный журнал. Журнал в те, советские времена, хранил не только наши отметки, но и наши национальности.
У меня был шок.
Родители никогда не говорили со мной об этом. Но в свои двенадцать я уже понимала, что быть еврейкой было равносильно если не проказе, то как минимум сифилису. Знать-то знала, но не подозревала, что это как-то ко мне относится.
Мне было невыносимо стыдно за такой неожиданный поворот событий.
Мама, это правда?
Да, доченька, мы евреи. Тебе надо будет хорошо учиться и быть умнее и трудолюбивее всех твоих сверстников, чтобы пробиться в жизни.
К слову, о маме.
Помню, как были у нас в доме большие застолья, и мама после пары рюмок всегда рассказывала про самый счастливый день в ее жизни — день, когда появился на свет мой младший брат.
Мама, а как же я? — решилась, наконец, спросить я, когда выросла.
Знаешь, я так хотела сына…
Сейчас я понимаю, что когда родилась я, мама была молоденькой студенткой медфака и ей тогда не до пеленок было, a тем более не до того, кто в них сидел. Мама заботилась о том, чтобы я хорошо поела, не простудила горло и училась лучше, чем моя подружка Оксана.
Папа был другой. Он говорил о том, что добро всегда побеждает зло, и как здорово спать под звездным небом в палатке.
На выходных мама обычно убирала квартиру и готовила на следующую неделю. Нас с папой выставляли за порог, чтобы мы не вертелись под ногами. И мы пекли вкуснейшую картошку. Или ковырялись в стареньком Москвиче. Или я просто слушала его байки о студенческих туристических походах по Крыму.
Анна, когда мы разведемся, ты со мной хочешь остаться или с папой?
Мама, как же ты не понимаешь, что я никогда не смогу выбрать между вами…
Так началась цыганская полоса моей жизни.
В нежном тринадцатилетнем возрасте я переехала к бабушке в провинциальный город П. Переезд помог избежать болезненную дилемму выбора между родителями.
Городу П. я обязана по гроб жизни не только этим, но и за толчок в журналистику. За счастье первых творческих побед… ведь мама теперь имела полное право гордиться мной!
Когда мне исполнилось четырнадцать, «Северный Курьер» напечатал мою заметку на первой странице.
В пятнадцать лет я участвовала в молодежном ток-шоу «Програма О…».
В шестнадцать случилась первая любовь, а в восемнадцать меня взяли в «Комсомольскую правду».
В свои неполные двадцать, я переехала в Штаты. Выучила английский, поступила в частный университет. Переквалифицировалась из журналиста в маркетолога. Купила квартиру, машину и собачонку. Стало скучно. Следующие десять лет меня бросало по городам и странам. А к тридцати пяти я родила ребёнка, построила дом и наняла садовника Макса.
Прошло ещё пять лет, и однажды сын вернулся из садика…
Сын: мама, завтра Ханука и мы должны приготовить менору и подарки. Ок?
Я: …
Сын: ну да, мы же евреи!!! Нам сегодня рассказали про разные религии и мы узнали, как отмечают праздники люди этих религий!
Я: …
Сын: Маммииии, плииииииз!
Сынуля, пусть будет все так, как ты захочешь.
Я очень рада, что в американских садиках нет классных журналов.
Автор — Anna Vishnevsky
источник
Journal information